Личный номер 777 - Страница 45

— У-ф-ф. Нормально. В вельде без этого никак.

— По приборам ходишь?

— Всяко бывает. Больше по ориентирам. А что?

— Да так, ничего. Работай, не отвлекайся.

И в этот момент удар робота достиг цели. Пластиковый кулак врезался в грудь пареньку с такой силой, что бедняга покатился по полу. Однако не успел робот сделать и шага, как Адамс снова вскочил на ноги и, прихрамывая, начал обходить противника справа.

Санин повернулся к тренажерам и в который раз за вечер сокрушил челюсть ни в чем не повинного соломенного истукана. По ангару заметалось эхо его ударов.

Сам не зная отчего, сержант улыбался.

* * *

Лагерные отхожие места были скрыты от любопытных глаз за четырехугольным, поросшим травой земляным валом. Человек с живым воображением и не чуждый познаний в истории нашел бы в этой площадке, наполненной жужжанием насекомых и птичьим чириканьем, несомненное сходство с древнеримским полевым лагерем. Сами же уборные представляли собой забавное зрелище — длинный ряд узких высоких домиков, напоминавших скворечники. К дверям каждой вели четыре узкие ступеньки, так что для отправления естественных надобностей солдатам приходилось восходить вверх, словно на пьедестал. В глубине пьедесталов покоилась суть санитарного наряда — заполненные наполовину или доверху — это уж как повезет — металлические емкости.

— Фу-у! Ну и вонища! — зажав нос, Пан высыпал в туалетное очко порошок из пакетика с химическим преобразователем. Темная масса в бочке немедленно вспенилась и забурлила, испаряя влагу.

Брук уныло кивнул. Не то чтобы он был слишком брезглив. Дома, на участках откорма, и в особенности в вельде, на неосвоенных болотах, ему случалось нюхать еще и не такие ароматы, хотя болтовня о потоках навоза на фермах была не более чем распространенным предрассудком. Улететь за чертову прорву световых лет от дома в ожидании чудес и ярких красок, чтобы в итоге чистить грязные уборные, — вот что его напрягало.

Он думал о том, что мир, в котором он оказался, здорово отличается от красочных роликов, какие им показывали в призывном пункте. И пахло здесь чем угодно, только не экзотикой. Где-то там, за колючей проволокой, за лесами и горами, короче — бесконечно далеко от него, наслаждались охлажденными напитками и живописными видами миллионы туристов из множества миров; там продавались сеансы легендарного неокинетика, позволяющие прожить целую жизнь всего за минуту субъективного времени; там зазывно смеялись женщины и сверкали на солнце воды ласковых морей, в которых можно плавать без риска быть съеденным заживо. Здесь же его окружало сообщество угрюмых ограниченных типов, трусоватых и озлобленных горожан, которые тащатся от гипнокодирования, словно какие-нибудь наспех сооруженные андроиды. Эти придурки даже не смогли сконструировать отхожие места так, чтобы продукты жизнедеятельности перерабатывались и удалялись без привлечения солдатских рук. Чего уж говорить о разумном подходе к обучению?

Бурлящая масса пенилась и шипела, превращаясь в сухие удобрения. Для лучшего протекания реакции ее приходилось перемешивать длинной палкой, что вызывало новый взрыв волнующих запахов.

— Не могу больше! — заявил Пан, спрыгивая на землю. — Уж лучше гоняться за партизанами.

Он стащил с руки резиновую перчатку и громко высморкался.

— Эй, навозная морда, — крикнул Гор от дальней кабинки. — Я ничего не имею против того, что ты избил несчастного сержанта, но не прощу, что ты никак не научишься ходить в ногу! — И он с грохотом задвинул пустой бак в люк под туалетом.

— Наслаждайся, пока есть возможность, придурок, — посоветовал Людвиг. — Хождение строем одна из древнейших военных традиций. Жаль, что в частях этого не будет.

— Это почему?

— Потому что не успеешь построиться, как — бах! — и одной миной положит целый взвод. Так что на войне никаких построений.

— Боже, — сказал Бан Мун, вытаскивая бак, — как же я хочу на войну!

— До того времени Вирон сожрет нас с потрохами, — заметил Гор.

— Лысая обезьяна! — пробурчал Бан Мун.

— Эй, не смей оскорблять моего лучшего друга! — запротестовал Людвиг. — Он же герой войны!

Раздались сдержанные смешки. Захихикал даже запершийся в кабинке солдат из хозяйственного взвода, минуту назад взлетевший по ступенькам так, словно за ним гнались черти.

Брук слегка улыбнулся. «Они просто шутят, — подумал он. — Может, не так все и плохо, если все это сведется к шуткам».

— Ну что, взяли? — спросил он Пана. Тот кивнул, и они вытащили парящий чан, наполненный рассыпчатой бурой массой. Пыхтя и чертыхаясь, они дотащили его до ямы, в которой стоял железный контейнер, накрытый деревянным щитом с люком посередине. Каждый день после ужина в лагерь приезжал грузовик и увозил контейнер в какое-то фермерское хозяйство. По слухам — поставлявшее рис и кукурузу для их столовой.

Кряхтя от натуги, они опорожнили бак в черный провал люка. Огромная емкость под ногами была уже наполовину полной. Удивительно, сколько удобрений способны произвести пять сотен защитников человечества всего за одни сутки!

— Твоя очередь, — сказал Пан.

Брук задвинул бочку на место, взобрался в следующую кабинку и высыпал вниз порошок-преобразователь. Пан подал ему грязную палку.

— На кой тебе это надо? — спросил Пан. — Решил откосить?

— О чем ты?

— Тебя ж стереть могли.

— За что?

— Не прикидывайся. За Вирона, за что ж еще?

— Ну, не я это начал.

— Теперь он от тебя не отвяжется.